Я НАЧАЛ ЖИЗНЬ В ТРУЩОБАХ ГОРОДСКИХ…
или уют – это женское дело? Такое, ну такое)
Всё, конечно, относительно. Что считать началом жизни? Будем считать, что это я про начало самостоятельной обособленной от родителей жизни. И тогда действительно я начал жизнь в трущобах городских. Несколько лет я снимал комнату в бывшей общаге на проклятой улице Попова. Да уж… до сих пор не могу относится к этому месту равнодушно. С юмором могу, а вот равнодушно – нет. А рядом находилась улица «8 марта», я смотрел на эти полуразваленные сталинские бараки и думал: «Да…, б..ть, прям улица – праздник». «Гетто» - так я прозвал этот мини-район. Как и почему я туда съехал из родительского дома – отдельная тема… просто тогда пришло время, наверное.
Целый год я жил обычной нормальной плохой спартанской жизнью. Вначале было тяжко… прям совсем тяжко. Я много времени проводил в общаге и совершенно один. Потом стало туго с деньгами, даже на месяц вместо любимого кофе перешёл на отвратительную смесь под названием «Цикорий». Этого я уже стерпеть не мог. Да, я всегда знал, что у меня есть родительский дом, но… Но вот это «НО» было главным. Дом был, а варианта вернуться в родительский дом не было. Сейчас уже понимаю, что отсутствие варианта вернуться – путь к прогрессу. Тогда действовал интуитивно. Нашёл работу и практически перестал прибывать в общаге: с работы ехал на репетиторства, приезжал только переночевать, а летом тусовался на даче.
Так примерно прошёл год. Соседи были нормальными, готовить на общей кухне я так и не смог чисто морально, питался в основном где-то и как-то. Потом как-то я оказался практически один, потом заселилась пожилая пара: она - русская женщина преклонных лет, он – такого же возраста и непонятной смуглой национальности, он много работал, а она много пила. Бывает и так! Скорую ей вызывали каждую неделю, и за недолгое совместное соседское жительство я в лицо знал всех врачей скорой помощи. Вскоре и эта пара съехала, и я вновь остался один.
Приблизительно в это время в соседний подъезд в мою общагу переехал мой друг. «Дурак - ты куда едешь? Мы же сопьёмся! Обстановка располагает», - убеждал я, но он не поддался. Я помогал ему с переездом. И вдруг я увидел нечто необычное для меня – брутальный мужик вешает какие-то краевые шторы, распаковывает какой-то торшер, стелет неведомые мне салфетки. Для меня это казалось чем-то диковинным. Может из нас двоих я был более брутальный? Никаких рюшечек и удобств тогда не было, я жил подобно Вавилену Татарскому из Generation Пи Пелевина, держал равнение на вечность, не замечая происходящее вокруг: в холодильнике стояла пятилитровая баклажка толи спирта, толи водки из гаражей от друзей и каша, сваренная ещё в первую неделю жизни в общаге (она, кстати, достояла до конца моего прибывания в том месте. Я всё надеялся, что она эволюционирует до прямоходящих и сама уйдёт на помойку, но этого не случилось, пришлось относить её вместе с контейнером самостоятельно). И тут я увидел, как мужик создаёт уют. Я позавидовал. Признаюсь. Позавидовал. Но не тому, что у него есть вся эта уютная херня, а то, что он умеет это делать – создавать уют – а я нет. И тогда я решил этому научиться. Признаюсь, получалось у меня всё вычурно, аляписто, вызывающе и по русской традиции дорого и через жопу. Но получалось.
Не создал до конца уют в общаге. Вместо пожилых соседей ко мне подселились тихие узбеки с одной стороны и малолетки с другой, которые громко и беспрерывно трахались (она, кстати, забеременела практически сразу, но такая мелочь необразованную молодёжь не остановила от плотских утех).
Про малолеток отдельно! Однажды возвращаюсь поздно домой (так я тогда называл то инородное мне место) и понимаю, что как-то подозрительно тихо. «Чудеса случаются!» - подумал я, но как же я ошибался. Только я достал купленную в глобусе готовую еду и приступил к долгожданной трапезе, как в общую дверь постучали. Постучали раз, два, три! Ко мне никто так не приходил, только по звонку. А тут стучат, и ни одна … личность не открывает. Проматерившись, утерев майонез со рта, я пошёл открывать дверь. На пороге стоял мент и глубоко и долго бремененная женщина (как выяснилось – соседка из другого блока). «Это не он!» - сказала она. «Это не я!» - моментально отреагировал я, глядя на живот. Претензия женщины была в том, что подростки громко трахались!!! И она вызвала ментов! «Я тут не при чём, идите к ним и разбирайтесь, но я, как вижу, тоже не со святым духом пришли, а с участковым», - продолжая смотреть на живот парировал я, непонятно зачем защищая потрахунчиков. Они не издавали ни звука и дверь так и не открыли. Так началась война. Беременная постоянно вызывала ментов, потрахунчики не открывали, я познакомился со всеми участковыми и патрульными района. Однажды им дверь открыли узбеки, и из-за отсутствия регистрации одного из них отправили на родину. Хотя они мне нравились, они были чистоплотные и жаловались мне на подростков. Я пытался всех воспитывать и приучать к чистоте. Парня-малолетку бил тапкам, как провинившегося щенка, когда он частенько брал мои сланцы и не приносил их обратно. Но это не работало. Я ругался, матерился, но это не помогало. Я понял, что тут моего педагогического таланта не хватает, как и родительского ремня подросткам. «Мамкой» я быть не хотел, а хотел быть Ганнибалом Лектером, но сдерживал себя. В одну ночь их громких потрахушек я понял, что готов их реально убить и отсидеть спокойно в тюрьме. Это был сигнал, что пора съезжать.
Получилось ловко и неожиданно быстро переехать на святую квартиру. И тут уже я развернулся. Всю аляпистость, которую я не вместил в общаге, я реализовал тут: красные шторы, красная скатерть, портрет Че Геваты и многое чего ещё. Всё было нормально, пока Федин не затосковал. Режим был по-прежнему дикий: работа, ученики, поздний вечер – дом, 6 дней в неделю практически по 12 часов. Федина никто не ждал. И Федин завёл Герду! Счастье, радость, восторг и дикий срач! Моя домашняя сатана за полгода довела святую квартиру до состояния бомжатника. Пардон тем, кто не знает, Герда – это не девушка, Герда – это собака)
А потом обстоятельства сложились так, что Герда переехала к маме на дачу, а я просто переехал. Об этом обстоятельстве как-нибудь потом, когда всё переосмыслю. Но факт в том, что потом я переехал ещё раз в родительский дома. Прикинь??? У меня не было этого варианта, у меня не было пути назад, а тут я понял, что это единственный путь. Я вернулся на исходную позицию. Шок. Правда. В этом состоянии непонимания я прожил год. Как так? Ну вот так.
Но это было нужно! И съехать из святой квартиры, и потом к родителям, и сейчас обратно на святую квартиру. Так было надо! Я пережил очень многое, и только сейчас постепенно начинаю осознавать, что я вообще пережил, и кто я теперь.
Но вот теперь я на новой святой квартире, и она шикарна! Очень крутая (Димасик, ещё раз респект и уважуха, мандалы на стенах – это вообще моя тема)!
И в этой обстановке Федин заметил, как он изменился. Он не изменился в миг, но в миг это заметил.
Я перестал бросать вещи по школьной привычке, где попало, или вешать на стул. Я купил вешалки! Много и разных! Всё теперь в шкафу! И я занялся серьёзно бытом: ретро микроволновка в цвет кухни, салфетки, полотенца, коврики, столик для работы с ноутбуком. И ещё вспомнил, как готовить ролы! Ну кайф же!
Сегодня из-за самочувствия остался дома, и тут разом осознал все метаморфозы. Эта неделя была неделей бытовых покупок! За всё это время я понял, что создание уюта – не только женская прерогатива, на это способны и мужчины. Готовить еду – это тоже может осознанный мужчина. Вы бы знали, как ох..ительно (другого слова нет я научился готовить борщ! Мам, прости, но мой борщ вкусней!
И нахрена мне всё это нужно? Благодаря этим навыкам создания уюта, я по-настоящему могу оценить женскую работу, которую не видно, когда она сделана, и заметно, когда её нет. Мы живём в таком мире, когда хер разберёшь, что мужское, что женское, поэтому на всякий случай учусь и умею делать всё к сам и такое и такое)
Ты дочитала до этого момента? Какая ты умничка! Спасибо тебе! Напиши в комментариях – создавать уют – это мужское или женское, или вообще совместное? Санёк, ты единственный мужик, который всё читает! Тебе отдельный респект!